Hurry Up Tomorrow

Ревью

Hurry Up Tomorrow

Заключенный – лицо, подвергнутое аресту (арестант) в порядке меры пресечения, человек, лишённый свободы и отбывающий наказание в специальном учреждении, изоляторе, тюрьме и тому подобное.

Буду предельно откровенным: я не ждал нового альбома от Эйбела. Перестав пристально следить за его творчеством в 2020 году, вскоре после релиза After Hours, мне представилось, что я понял этого артиста и тот вектор творчества, который был им выбран. Согрешу если скажу, что не слушал его музыку пять лет и еще больше отдалюсь от правды заявив, что мне не нравилось ничего из нового материала, на котором бы стояло имя The Weeknd. И несмотря на то, что “Dawn FM” не стал для меня определенного рода откровением, я точно могу озаглавить всю трилогию артиста, состоящую из альбомов, выходивших с ковидных времен, как “Евангелие от Заключенного”.

Что же такое “Hurry Up Tomorrow” или “Поторопись завтра”?

Если бы я подходил к детерминации этого вопроса тривиально, я бы сказал, что “Hurry Up Tomorrow” – это третий и финальный альбом во второй трилогии от The Weeknd, состоящей также из альбомов After Hours и "Dawn FM”. Но не думаю, что вы пришли сюда за этим. Намеренно обособляя себя от подобного рода толков, я решил посвятить данный текст более широкой деконструкции персонажа и сюжета, созданных Эйбелом за последние пять лет. И пусть в моем обзоре вы в меньшей степени найдете нарративы о “Hurry Up Tomorrow” как о самостоятельном произведении, что удержит определенную унцию понимания этого альбома, но, возможно, вы сможете посмотреть на вторую трилогию от The Weeknd чуть шире, чем вы обозревали ее до этого.

Незадолго до выхода пластинки Эйбел в интервью сказал, что “Hurry Up Tomorrow” будет последним его альбомом. Далее он уточнил, что работа станет последней для персонажа The Weeknd. И тут, на самом деле, скрывается больше, чем просто желание запустить продажи “Hurry Up Tomorrow” в космос, ведь, на сколько я знаю, это был первый раз, когда Эйбел так открыто и намеренно назвал The Weeknd – персонажем, героем. Я чувствовал это раньше. Максимально заметно это стало на альбоме “Donda”, когда, будучи, как казалось, атеистом или как минимум человеком, отрешенным от религии, о чем он говорил в интервью Зейну Лоу во времена “Starboy”, Эйбел появляется на самом религиозном, духовном, и личном альбоме Уэста. На треке “Hurricane” можно было услышать такие его слова:

Я наконец-то свободен. Я нашел Бога внутри. И я хочу, чтобы ты видел – я хожу по воде. За тысячу миль от берега – я парю над водой. Отче, держи меня ближе, не дай мне утонуть. Я знаю, что ты не дашь.

Примерно тогда я и задумался всерьез над тем, что внутри Эйбела, видимо, происходит сильный конфликт с… кем-то или чем-то, что пытается утащить его в пучину After Hours, в то время как он сам стремится от него подальше. Ведь давайте реанимируем воспоминания о том периоде его творчества. Чем, по сути, был After Hours? Миром Содома, где грех, порок и их последствия воспевались и возводились в культ как непреложная истина и единственно возможная модель нормального существования. Вам будет достаточно внимательно посмотреть на обложку той пластинки, чтобы согласится со мной. Эйбел, как кажется, безотлагательно заключил себя в тюрьму “The Weeknd” за собственные грехи и решил, что нигде кроме как в этих четырех стенах его сознание концентрироваться не может.

Но на каком-то этапе эволюции героя, что-то в его мировоззрении стало мутировать. И я не скажу, что за самым темным часом ночи наступил рассвет, напротив, незаметно для нас наступил “Dawn FM”, который, на самом то деле вполне можно было ожидать. Заря по форме, но закат по содержанию, что только подтверждает дихотомия названия и обложки. Занавес. Финал. Смерть. И как символично заявляет нам голос Джима Керри – так называемого хоста данной пластинки/радиостанции, выполняющего роль этакого Харона у Стикса:

Прими свою судьбу с распростертыми объятьями. Ты напуган? Не бойся. Мы будем там, чтобы держать тебя за руку и вести через этот безболезненный переход.

И вот наступает завтра. Но что за “завтра” после смерти? Метафизическое завтра. Завтра, в котором душа уже не героя, а самого Эйбела отходит от тела персонажа и рефлексирует над всем тем, что было с ее аватаром в период его жизни. И начинается этот монолог с таких строчек:

Все, что у меня есть – мое наследие. Я теряю свою память. Нет загробной жизни. Нет той, другой стороны. Когда стало темнеть, я остался совсем один. Играй в улыбку, живи полной жизнью. Когда жизнь тяжела, я знаю, что смерть будет проста.

То есть, в данной перспективе “Hurry Up Tomorrow” мне представляется некой тюрьмой, лимбом из рефлексии, куда попадает душа автора после цикла преступлений и наказаний. На протяжении всей пластинки меня не покидало гнетущее, вяжущее, липкое ощущение смертельной безысходности от всего происходящего, словно я действительно слушаю монолог заключенного перед неизбежностью через решетчатое стекло переговорной комнаты.

Апогеем такой сентенции выступила интерлюдия, подаваемая мне как воспоминание о прошлом на композиции “Reflections Laughing”, название которой можно перевести как “рефлексия сквозь смех”.

Посоле двух проникновенных куплетов внезапно я понимаю, что Эйбелу звонит его девушка, подруга, или просто переживающий за него женский голос, который через автоответчик пытается пробиться сквозь моральное падение героя, выражаемое в употреблении веществ. На каком-то моменте монолога я слышу:

Я знаю, что ты не спишь. Думаешь я не знаю, что ты не спишь всю ночь запершись в номере отеля? Я знаю тебя… … Моя подруга видела тебя в Даласе, сказала, что ты выглядел плохо. Что ты еле-еле закончил концерт. Я просто надеюсь, что ты не вернешься к старому себе… …Я переживаю. Ты работал над собой так усердно, а теперь просто тонешь в этом дерьме из прошлого.

Воспоминания о прошлом – все, что остается потерянной душе, которая прибывает в заключении между двумя крайностями, в которых она обоюдоостро не чувствует счастья: Раем и Адом. Еще более очевидными эти фантомные флешбеки становятся, когда я слышу обстоятельства отхода тела на тот свет. И словно будучи в наркотическом оцепенении, что так явственно ассоциируется с Эйбелом, его герой испускает дух под безжизненные, леденящие шумы белоснежного кафеля. На композиции “Baptize In Fear” я слышу:

Я заснул в ванной объятый параличом. Моя нога коснулась крана, вода начала течь. Я не мог даже закричать о помощи, просто медленно поддавался давлению. А все, что я мог – лишь пошевелить пальцем. Стал задыхаться. Пытался вспомнить все, что говорил мне мой пастор. Пытался исправить ошибки, но лишь сожаления заполняли голову. Все это время я избегал смерти. Невозможно, чтобы все вот так кончилось.

И на “Take Me Back To LA”, и на заключительном фонтанирующем стоне альбома “Hurry Up Tomorrow” я слышу одну и ту же, кажущуюся по началу бесполезную боль, сконцентрированную вокруг рефлексии по давно минувшим дням, которые уже ни за что не вернуть.

Но так ли бесполезную – спрашиваю я сам себя. Ведь в самом конце пластинки я слышу слова, диаметрально противоположенные не просто тем, которые Эйбел заключил в начале главы, но и тем, с чего начинается трилогия! На “Alone Again”, открывающем “After Hours”, мне заявляется не много не мало следующее:

Сними мою маску. Я живу не своей жизнью. Подавляя то, кем я был внутри я кидаю две тысячи баксов в воздух.

А теперь послушайте последние слова альбома Hurry Up Tomorrow”, где на одноименном треке звучит:

Мне нужен Рай после жизни. Я хочу в Рай, когда я умру. Я хочу перемен. Я больше не хочу боли.

И так ли действительна бесполезна перманентная, однообразная боль, если она может вывести человека к идее, что он хочет, жаждет спасения. Пусть даже не с помощью веры, хотя я не уверен, что все религиозные отсылки, которыми заполнен альбом тут только ради метафор. Возможно, тот путь, который прошел Эйбел за эту трилогию, на самом деле начавшийся гораздо раньше, может напомнить слушателю, что только посредством смерти человек может переродится. Если, конечно, хоть какой-то вид перерождения имеет место быть. Ведь не зря же сказано в одной далеко не самой бесполезной книге:

Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода.

Поэтому, наверное, все-таки стоит поторопится. Но ни в коем случае не отчаиваться, ибо завтра обязательно наступит.